Об этом житель составляет около подписку. Инициаторы уточнений председатель комитета по законодательству Павел Крашенинников и его 1-ый заместитель Виктор Пинский. Это данные, находящиеся в ходатайствах и жалобах, а еще сведения о процессуальных решениях в связи с уголовным преследованием, в частности о возбуждении уголовного дела, предъявлении обвинения и выборе меры пресечения. При всем этом подписка о неразглашении данных должна будет оформляться в виде отдельного процессуального документа, из которого, по мысли разработчиков, будет ясно следовать, что именно воспрещено к разглашению.
По утверждению Крашенинникова, сейчас никто не вникает в потребность неразглашения той либо другой информации.
При всем этом предлагается установить, что предупреждать жителей о недопустимости разглашения данных предварительного расследования, а еще брать с них соответствующую подписку можно только в том случае, когда они непосредственно учавствуют в производстве по уголовному делу. «Само по себе неразглашение данных не является чем-то нехорошим, ведь есть дела по преступлениям против несовершеннолетних либо по сексуальному насилию, данные которых не стоит разглашать», — считает юрист Иван Павлов, автор одной из жалоб в Конституционный суд.
В сегодняшней редакции статьи сказано только, что данные предварительного расследования не подлежат разглашению без разрешения следователя, о чем берется подписка с предупреждением об ответственности.
О надобности поменять эту статью Крашенинников сообщил в первом осеннем месяце при рассмотрении на совещании его комитета похожей инициативы эсэров.
Один из создателей проекта указал на то, что «засекречивать все и вся — стародавний прием чиновников с целью утаить свою некомпетентность либо бездействие». К сожалению, этим пороком страдают и правоохранительные органы. Предложенный законодательный проект даст возможность сделать расследование уголовных правонарушений, в том числе и резонансных не менее открытым для общества. Подписка же нужна только в том случае, если дело содержит государственную тайну. Мирзоян отмечает, что следователи сами часто раскрывают тонкости расследования, чтобы воздействовать на публичное мнение. Юристам же это делать воспрещено, так как действуют ограничения в общении и раскрытии данных. Ситуация стабильно доходит до абсурда, когда юристам трудно даже пожаловаться на то, что его клиента избивали либо пытали, не нарушив подписки о неразглашении, приводит пример Мирзоян.
